10 дней, которые потрясли мир: к юбилею революции 1917 года. Владимир Пастухов

7 ноября (25 октября по старому стилю) исполняется сто лет российской революции, которая получила название Октябрьской. Временное правительство, управлявшее страной после Февральской революции, было свергнуто и власть перешла к большевикам, провозгласившим ликвидацию капитализма и начало перехода к социализму.

Высказать для проекта «Полит.ру» свое мнение о Русской революции в целом, Октябрьском перевороте в частности, их последствиях и ключевых акторах согласился Владимир Пастухов, доктор политических наук, научный сотрудник колледжа Сент-Энтони Оксфордского университета. По его мнению, миссия Русской революции до сих пор не выполнена, а потому революция некоторым образом еще продолжается.

Владимир Пастухов

imrussia.org

«Русская революция – это недоигранная шахматная партия, которая больше ста лет остается на политической шахматной доске России. Время от времени, приблизительно раз в двадцать-тридцать лет, за доску присаживаются игроки, делают несколько ходов и снова уходят. Сегодня за этим шахматным столиком – правнуки тех, кто начинал партию. Они делают свою очередную серию ходов, но это одна и та же игра…

Если перевести эту аллегорию на язык философских категорий, то можно сказать, что в оценке русской революции всегда будут конкурировать два подхода, каждый из которых имеет право на существование. В ХХ веке в России случилось минимум четыре революции, и не меньшее количество переворотов. Каждый из них можно рассматривать изолированно, как событие, как исторический артефакт: революция 1905-го года, Февральская революция, Октябрьская революция, перестройка и так далее. А можно посмотреть на них как на звенья единой цепи, где каждое следующее звено логично вытекает из предыдущего, надстраивает то, что было сделано раньше, является небольшим шажком вперед (хотя иногда это и два шага назад), и все вместе они вписываются в одну логику. Это взгляд на русскую революцию как на процесс, как на уникальное явление, охватывающее весь ХХ век и, возможно, значительную часть XXI-го века.

Благодаря таким людям, как Ричард Пайпс и Юрий Пивоваров, взгляд на русскую революцию как на процесс, как на нечто, имеющее глубинный смысл и внутреннюю логику, постепенно становится доминирующим. Некоторая сложность состоит в том, что ни с началом, ни с концом этого процесса нет никакой определенности. Пока что наиболее убедительно выглядит точка зрения Ричарда Пайпса, относящая начало русской революции к самому концу XIX века, но, по сути, предпосылки ее заложены уже в отмене крепостного права и александровских реформах. Таким образом, русская революция корнями своими уходит в глубины русской истории, и практически сливается с ней.

Одно понятно: русская революция не является исторической случайностью. Все, что угодно, но не это. Трудно найти более необходимую вещь в русской истории. Она вписывается в общую логику формирования российской госудасрвтенности, ведущую начало от вотчинного государства владимирских князей, через Орду, Византию, опричнину и империю, к национальному государству.

Русская революция – объемное явление. В ней вшито множество смыслов: культурных, социальных и политических. Если брать сугубо политическое измерение, то целью русской революции было и остается преодоление русского самодержавия и создание русской версии европейского национального государства. Эта миссия до сих пор остается невыполненной, и поэтому революция продолжается. Может так случиться, что и ныне живущее поколение россиян не увидят ее финала, а станут лишь свидетелями одной из промежуточных стадий.

Стоит ли вообще считать ключевым моментом революции Октябрьский переворот?

В общественном сознании постепенно формируется понимание, что Октябрьский переворот и Русская революция – это не одно и то же. Безусловно, идеологам большевизма было выгодно отождествлять большевистский проект и Русскую революцию и представлять большевистский проект как высшее достижение Русской революции. Этот подход долгое время доминировал в массовом сознании. Но в действительности все обстоит с точностью до наоборот.

Фото из архива автора

Большевистский переворот – это точка надлома русской революции. По своей сути он контрреволюционен. Это своего рода «крымнаш» того времени, но реализованный не сверху, а снизу. Он пустил русскую революцию на запасной путь, на котором она простояла почти семь десятилетий, пока в конце двадцатого века не вернулась на магистраль русской истории. Конечно, даже пока она стояла на запасном пути, в русской истории происходило много чего интересного, поэтому сегодня на рельсах стоит совсем другой паровоз, чем сто лет назад, и летит он отнюдь не в коммуну…

Русская революция – это такая школа, уроки из которой можно извлекать до конца жизни. Каждое поколение выпускников этой школы извлекает именно те уроки, которые ему больше всего по душе, при этом старые уроки становятся неактуальны. Как человек, живущий в эпоху посткоммунистической реставрации, я бы обратил внимание сегодня на три полезных урока русской революции:

Синдром внезапной политической смерти. Российская государственность подвержена странным и необъяснимым коллапсам в самом расцвете сил. В медицине есть термин «синдром внезапной смерти». Это когда внешне совершенно здоровый человек умирает, а паталогоанатомы потом сто лет гадают, от чего это случилось. Парадоксальным образом самые сокрушительные потрясения российская, а затем и советская государственная машина испытывали строго через несколько лет после того, как экспертное сообщество единодушно предрекало ей расцвет и долгую жизнь. Распад наступал вследствие лавинообразного нарастания аварийной политическолй ситуации, и занимало это считанные месяцы, а то и дни. Поводы для коллапса были смехотворно-ничтожны, а о причинах не могут договориться и до сих пор. Все это заставляет задумываться о том, что прогнозы стабильного роста имеют в России существенное ограничение.

Вирус большевизма. С высоты сегодняшнего дня хорошо видно, что большевизм – это не разовое, а «сквозное» историческое явление, нечто, присущее русской культуре и живущее внутри нее как вирус, постоянно готовый активироваться. Ослабление, а тем более внезапная смерть государственности, безусловно является триггером, который может вызвать пандемию большевизма в России. При этом вирус может мутировать, а его идеологический окрас – меняться самым причудливым образом, «левизна» – легко превращаться в «правизну», марксизм – в национализм и так далее. Главное в русском большевизме – это глубокая вера в творческий потенциал насилия, в то, что винтовка рождает не только власть, но и счастье. Обратной стороной этой веры является глубочайшее презрение ко всему правовому, и прежде всего – к праву собственности. В этом смысле русская культура является диссидентом в семье европейских культур.

Возможность нового зависания. Если формирующееся гражданское общество в России пропустит момент «внезапной смерти государства» и не сможет установить контроль над бюрократической машиной раньше, чем она начнет разваливаться на части, то существует огромный риск повторения трагедии столетней давности. Пандемия насилия, источник и форму которого сегодня трудно предсказать, может в считанные недели превратить всю Россию в «большой Донбасс». Исходом будет либо распад страны на бесконечное число архаичных и враждующих друг с другом псевдогосударственных образований, либо очередное историческое «зависание» под гнетом какой-то новой диктатуры. То, что это случилось однажды один раз, к сожалению, не исключает повторов. Вакцины от большевизма пока никто не изобрел.

Что касается ключевых фигур, то, моей точки зрения, ключевой фигурой русской революции на всех ее этапах, ее главной движущей силой и триггером была и остается русская власть. Без ее активного участия, провокаций, без ее борьбы жадности с тупостью ни один этап русской революции не состоялся бы. Исторически самой интересной для меня фигурой продолжает оставаться Николай II и те бесчисленные «стратеги» охранки, философы от «внутренних дел», которые и являются настоящими архитекторами мира русской революции, своими действиями сделавшими возможными Ленина, Троцкого, Сталина и их последователей», – считает Владимир Пастухов.

10 дней, которые потрясли мир: к юбилею революции 1917 года. Михаил Баранов

10 дней, которые потрясли мир: к юбилею революции 1917 года. Василий Измайлов

10 дней, которые потрясли мир: к юбилею революции 1917 года. Ярослав Леонтьев

10 дней, которые потрясли мир: к юбилею революции 1917 года. Юрий Пивоваров

10 дней, которые потрясли мир: к юбилею революции 1917 года. Григорий Голосов

10 дней, которые потрясли мир: к юбилею революции 1917 года. Алексей Левинсон

10 дней, которые потрясли мир: к юбилею революции 1917 года. Алексей Портанский

10 дней, которые потрясли мир: к юбилею революции 1917 года. Алексей Макаркин

Источник: ПОЛИТ.РУ

Link to original