Мой друг Parteigenosse. Возвращение

Мы публикуeм очередной отрывок из книги Игоря Свинаренко о судьбе ветерана Вермахта, Райнера, с которым ему довелось беседовать уже в 2000-е годы.

См. также:

• Мой друг Parteigenosse. Шахтер поневоле
• Мой друг Parteigenosse. Лагерь, шахта
• Мой друг Parteigenosse. Рядовой Райнер в бельгийском лагере для военопленных

Однажды Райнеру удалось купить в столовой карандаш. И стал вести дневник. Который дал мне прочесть весной 2014-го.

«1 марта 46. Дико болит зуб. Просто схожу с ума. Сегодня в лагерь должен был приехать зубной, и он таки приехал – но работает в госпитале! Придется терпеть дальше…

3 марта. Вчера все были в прекрасном настроении. Всю дорогу из лагеря на шахту мы пели! И шутили! Зуб все еще болит, и щека страшно распухла.

5 марта. Сегодня пришла почта из русской зоны. Мне – опять ничего. Живы ли мои там? Где они?

Мне таки вырвали зуб. Без наркоза. Врач только сказал: держитесь крепче за кресло! Зуб раскрошился, пока он его тянул щипцами. В итоге таки вырвал. А боль все равно дикая. Я так стонал, что меня освободили от смены. Ребята поехали в шахту без меня. Воспаление точно перешло на ухо, потому что и оно болит страшно.

Вчера, кстати, местные рассказали, что изобретено средство, которое защищает от атомной бомбы. Это замечательно!

В воскресенье вечером в столовой выпил с друзьями пива. На четверых один стакан. Он стоил 10 франков, а нам в день платят 4,50, – тут не разгуляешься! Потом пошли в 16-й барак, там есть один парень, гипнотизер. Он может внушить что угодно. Человек, например, пьет кофе – но уверен, что это какао. Другой ел хлеб и рассказывал, что пирожное очень вкусное. Третий смотрел на стену – а его убедили, что это портрет его подружки. Ну и так далее, в таком духе.

Пишу письма домой, а ответа все нет… Будет он когда-нибудь или..?

И вот наконец письмо! Мать и сестра живы, зовут меня домой! Главное мучение которое я испытывал в плену – закончилось. Писем от них не было долго потому, что тот дом, где они снимали комнату, разбомбили, и они переехали в другой. Но они, к счастью, уцелели! С руин они даже что-то спасли – кровать, шкаф (правда, стекла в нем выбиты) и даже швейную машинку. Это огромная ценность!

Бригадир пообещал прибавить мне жалованье – поднять с 4,5 до 6 франков в день.

7 апреля 1946. Вот уж год как я в плену… Нам выдали по 60 сигарет и списали с каждого по 18 франков. Правда, в день теперь платят аж 7 франков! К Пасхе нам пообещали выдать дюжину яиц за 48 франков. По два на человека получится.

Пасху в лагере я отметил точно лучше, чем мать с сестрой дома. Мне выдали полбутылки французского белого, 4 бутылки пива, две – лимонада, банку тушенки, 200 г плавленого сыра, два яйца, а хлеба и маргарина столько, что я даже все не смог съесть. У меня были даже яблоки!

На второй день Пасхи мы с ребятами сходили вшестером сфотографировались на память. А потом пошли в варьете! И первый вечер рабочего дня – опять в варьете!

Нам сказали, что на неделе привезут 75 итальянских поенных и еще сколько-то бельгийских эсэсовцев. Может, нас отпустят наконец по домам! А то всё только обещают.

6 мая 1946. Маме сегодня 41. Эх, если б я был дома! Весной в плену просто невыносимо… Каштаны цветут… А у нас тут – что мы видим? Боюсь, что, если это затянется, некоторые станут гомиками. 

19 мая смотрели новое представление варьете – в новом театральном бараке. Тут сцена повыше, все прекрасно видно даже с последних рядов. Было великолепно! По нашим меркам. Артисты, которые играли женские роли, имели большой успех.

Две недели назад в лагере появился кинозал! Мы уже посмотрели две ленты – «Другой я» и «Райская птица».

Сегодня большой праздник — Вознесение. У нас в связи с этим выходной. Вечером выпью полбутылки вина. Показали фильм «Двое в большом городе». Никакой цензуры! После фильма в столовой еще послушал музыку. Было много пьяных!

Мастер сказал, что в июне нас отпустят. Не верю! Они уж с января говорят, что мы должны освободиться со дня на день…

10 июня 1946. Второй день Троицы. Выходной! Вчера нам на семерых дали 700 г маргарина, 930 г сахара, 250 г какао-крема, 7 яиц, два кило хлеба. А вечером мы еще получили 2,5 ящика пива! Я выпил бутылку вина, пять бутылок пива и бутылку яблочного сока. Ложился спать – все было хорошо. А ночью чуть не умер: долго и мучительно блевал. Хорошо, сегодня голова не болит.

13 июня. У нас появилась черешня и клубника, но это все еще очень дорого. Я заказал себе часы за 700 франков. Платить договорился четырьмя траншами. Послал домой открытку.

Прошел слух что нас отпустят в отпуск домой на 8 дней, а после мы сможем вернуться сюда и работать по найму, за вольную зарплату, и свободно передвигаться по округе! Но дальше 8 км от лагеря отходить будет нельзя. 

27 июня. В воскресенье в лагере давали оперетту «Девушка с Рейна» и показывали фильм „La chanson d´une nuit“.

Думаю о своем отношении к Богу и религии. Пока не могу ничего четко сформулировать. Из-за этого чувствую себя только наполовину человеком.

Говорят, в северной Франции бастуют тысячи военнопленных…

Мой приятель Ханс получил письмо из дома. Его подружка гуляет с американцем! Он убит горем. Хорошо, что я еще не обабился…

Вчера в лагере продали больше 300 наручных часов – по цене от 375 до 475 франков. Надеюсь, к следующему разу у меня тоже будут деньги на покупку. Иногда удается немного подработать. Вот срисовал с фотки жену Хайнца, мой гонорар – 30 франков…

Местные пригрозили забастовкой, и нам всем выдали дополнительно по кило маргарина за июнь. А вот колбасы так и не дают… Иногда она бывает в столовой, – но по какой цене! Бельгийцы говорят, что с осени отменят карточки на табак и хлеб.

10 августа я наконец купил швейцарские часы! За 375 франков! А еще в счет мясного пайка дали каждому по дополнительной банке американской тушенки.

А еще я получил новую спецовку! И – мы переехали в новые барак, поскольку старый, английский, снесли.

Вдруг ни с того ни с сего арестовали пять человек в бухгалтерии. Воровали? И – пятерых артистов варьете, может из-за того, что они гомосексуалисты? Как бы то ни было, мы остались без вечерних представлений, к которым так пристрастились…

Мать пишет, что из еды можно достать только шкуру и кости.

К началу зимы я купил себе свитер, перчатки и шаль. А в каптерке выдали новый бушлат.

Убило в шахте нашего товарища, он итальянец. Ужас. Мы послали его семье письмо с соболезнованиями и собрали (54 человека) 1000 франков. Письмо через месяц вернулось – семья переехала куда-то. Хорошо, деньги не успели послать.

Настал 1947 год. Послал домой три пакета с едой от YMCA (Young Men’s Christian Association), каждый стоил, между прочим, 125 франков!

Из дома пишут – жрать нечего. На человека в день приходится по карточкам 250 г хлеба, 30 г маргарина, 30 мармелада, 15 г мяса, 15 сахара, 7 г жира. На месяц – 4 кило картошки. Мать весит 100 фунтов… Может, ей все-таки снова станут платить пенсию. И вокруг у них там – бесконечные руины. Из 10 церквей осталось две. Из 12 школ – три…»