The Economist объясняет экономику
The Economist на этой неделе занялся просветительством в области экономики. К настоящему моменту опубликованы уже три материала, посвященные этой теме. Всего их планируется шесть.
В первом из них обсуждался вопрос о том, почему существуют фирмы. В свое время Адам Смит говорил о «невидимой руке рынка», то есть о том, что экономика управляется ценовыми сигналами. Позднее появилась критика этой точки зрения. Ее высказал в первой половине XX в. британский экономист Рональд Коуз. Такой принцип не вписывался в то, что происходит внутри компаний. Например, когда работника переводят из одного отдела в другой, это вовсе не означает, что он переводится потому, что в другом отделе выше зарплата. Он делает это, потому что ему так сказали.
Коуз объяснил это тем, что стоимость индивидуального участия в рыночной деятельности выше, чем корпоративного. Иными словами, фирмы существуют для того, чтобы снизить издержки на транзакции. Но в таком случае возникает вопрос, зачем нужны транзакции, раз они такие дорогие. Чтобы ответить на этот вопрос, экономисты разработали теорию контрактов, которая проводит границы между разными типами транзакций.
Самые частые транзакции (покупка и продажа стандартных товаров и услуг на регулярной основе) — самые дешевые. Они, в первую очередь, находятся под влиянием рыночных цен. Но есть и другие типы транзакций, когда их предмет невозможно стандартизировать. На них в большей степени влияют нерыночные обстоятельства. В силу слабой формализации их, опять же, трудно регулировать с помощью судов. В результате повышается их стоимость, но потребность в них, тем не менее, остается. А это, в свою очередь, приводит к появлению на рынке таких игроков, как фирмы.
Затем The Economist переходит к вопросу о том, каким образом в центре внимания экономической науки оказался так называемый «человеческий капитал». Эта тема тесно связана с инвестированием. Наиболее очевидный предмет для инвестиций — это что-нибудь внушительное и материальное (фабрика, инфраструктура, недвижимость). Но существуют также знания и компетенции, которые нематериальны, но также могут представлять собой важное направление инвестирования. Компании вкладываются в повышение квалификации своих работников, и это увеличивает доходы.
В 1950-е гг. американский экономист Гэри Бекер задумался о том, как, собственно, связаны между собой доходы и уровень образования. Тогда было распространено мнение, что число высококвалифицированных кадров будет сокращаться, потому что компании будут очень неохотно вкладываться в дополнительное образование. Но эта точка зрения противоречила действительности, потому что число хороших специалистов неуклонно росло.
Чтобы объяснить этот феномен, Бекер выделил две категории человеческого капитала — специальный и общий. Специальный — это когда человек получает знания, необходимые именно для его рыночной деятельности (например, в области разработки ПО). И компании с готовностью вкладываются в такого рода образование, потому что они понимают, что эти знания понадобятся, в первую очередь, им самим. Общий человеческий капитал — это то, что не столько нужно для конкретной работы, сколько повышает уровень культуры в обществе. Поэтому в общее образование вкладываются, прежде всего, правительства, а не компании.
Третий материал посвящен вопросу о том, как предложение может само создавать себе спрос. Во времена великой депрессии в США была безработица, потому что на предлагаемые товары и услуги был недостаточный спрос. Теперь американская экономика производит этих товаров и услуг в 17 раз больше, чем тогда, а уровень безработицы не достигает и 5%. Это значит, что спрос, которого было недостаточно в 1930-е гг., вдруг вырос настолько, что его хватает на гораздо больший объем предложения.
Экономисты объясняют такой феномен тем, что любое предложение подразумевает и спрос. Чтобы что-нибудь произвести, по мнению этих экономистов, человеку нужна хорошая мотивация, то есть он должен рассчитывать что-то за это получить. Производство продуктов (оказание услуг), таким образом, само по себе означает, наличие спроса на какие-то другие продукты и услуги. Это небезупречное объяснение, отмечает автор, потому что во многих практических случаях оно не работает: на самом деле спрос на продукцию конкретного производителя далеко не всегда достаточен, чтобы эту продукцию можно было продать. Но оно может пролить свет на парадокс с растущим объемом предложения.
