Выборы губернаторов. Без эмоций
В oбoиx случaяx, пo прeдвaритeльным дaнным, пoбeдa oстaлaсь зa кaндидaтaми oт oппoзиции.
Пoслe пoдсчeтa 98,58% гoлoсoв в xoдe втoрoгo турa губeрнaтoрскиx выбoрoв вo Влaдимирскoй oблaсти стaлo яснo, чтo кaндидaт oт ЛДПР Влaдимир Сипягин нaбирaeт 57,14% гoлoсoв, лидируя с бoльшим oтрывoм. Кaк сooбщaeт инфoрмaциoннoe aгeнтствo РБК, eгo сoпeрник, дeйствующий губeрнaтoрa Свeтлaнa Oрлoвa, нaбирaeт 37,33% гoлoсoв. При этoм зaмeститeль прeдсeдaтeля ЦИК Никoлaй Булaeв oтмeтил, чтo в xoдe втoрoгo турa выбoрoв в рeгиoнe нe былo ни oднoгo oбрaщeния, кoтoрoe трeбуeт внимaния кoмиссии, пeрeдaeт инфoрмaциoннoe aгeнтствo РИA Нoвoсти.
Никoлaй Булaeв
cikrf.ru
Чтo кaсaeтся Xaбaрoвскoгo крaя, тo тaм, сoглaснo дaнным, пoлучeнным пoслe пoдсчeтa бoлee 99,12% гoлoсoв, действующий губернатор Вячеслав Шпорт набрал в два с лишним раза меньше голосов, чем его соперник от ЛДПР. Как уточняет РБК, за Шпорта проголосовали, по сведениям на момент обработки этой доли бюллетеней, 27,91% пришедших на выборы избирателей. За представителя ЛДПР Сергея Фургала отдали голоса 69,62% избирателей. Однако если говорить о чистоте выборов, то выборы хабаровские вызвали в ЦИК сомнения. Глава ЦИК Элла Памфилова в эфире радиостанции «Говорит Москва» заявила, что разочарована ходом голосования и что результаты выборов после проверки могут быть отменены. А первый замглавы администрации Комсомольского района Хабаровского края Игорь Касаткин, по данным РИА Новости, обратился в прокуратуру, утверждая, что представители Фургала угрожали ему. В то же время хабаровский губернатор заявил о признании итогов второго тура. «Вы высказали свое мнение, и я признаю ваш выбор», – цитирует слова Шпорта, адресованные жителям региона, радио «Говорит Москва». «Завершились или почти завершились губернаторские выбор 2018 года. Пока многоточием в этой строке выглядит Хакасия. Этих итогов много – настолько много, что, как мне кажется, рамки одного материала этого вместить не могут. А посвящать обширные труды победам довольно случайных людей в Хабаровском крае и Владимирской области, наверное, не стоит. Однако основные позиции можно и, полагаю, должно обозначить. Всегда велик соблазн найти какое-то единое объяснение, и из него вытягивать все возможные проговорки тех или иных аспектов рассматриваемой проблемы. Не буду исключением и назову ключевое слово: диспропорция. По моему мнению, базовое объяснение того, что произошло в Хабаровском крае и Владимирской области, лежит именно в неравномерном развитии разных частей той политической системы, которая у нас сложилась (а может быть, только складывается) и в поле которой нам предстоит существовать некоторое время. Простейшее технологическое объяснение диспропорции таково: мы понимаем основной базовый раздражитель (в нашем случае это – нелегитимность избранной региональной власти) и выстраиваем дискурс по поводу причин базового раздражителя, не очень понимая, что инструменты, позволяющие нам эту проблему решить, столь же несовершенны, сколь и само состояние предмета. Что я имею в виду? А имею в виду прежде всего, конечно, технологическую отставку. Когда-то я уже имел возможность говорить, но повторю еще раз: избирательные технологии сильно шагнули вперед, а схлопывание рынка технологических услуг оставило на нем трех-четырех, извините меня за матерное слово, стейкхолдеров, которые, в общем, не очень заинтересованы в том, чтобы как-то совершенствовать свои навыки. И вот мы имеем то, что имеем: технологические кампании кандидатов ведут по старинке, спустя рукава, в надежде, что «а, как-то прокатит!». Это четко показывали прошедшие пять-семь лет. Очень хорошо помню, как во время одной из своих кампаний ко мне походил, так скажем, куратор, который и по сей день в обойме и занимает достаточно значимые места в одной из крупных финансово-промышленных групп, и говорил о том, что раньше избирательные кампании решались через работу с населением. «А мы должны понимать, – обращался он ко мне и коллегам, – что сегодня избирательные кампании решаются главным образом с помощью работы с комиссиями. Ну, как они работают с комиссиями, мы увидели в Приморье. А как только эта возможность была отключена, оказалось, что ничего другого или почти ничего у технологов и тех, кто стоит над ними (я не стал бы только технологов в этом обвинять), и нет. Но это даже не половина, а какая-то десятая-двадцатая доля объяснения. Главное же – это суть того, что у нас называется протестным голосованием (и отчасти таковым это и является). Трудно предположить, что население России представляет собой людей в высшей степени безответственных, содержание жизни которых состоит в том, чтобы показать власти, какой бы та ни была, большую загорелую фигу. Сегодня, завтра и, думаю, послезавтра значительное количество людей будут писать приблизительно об этом. Да, конечно, кандидаты в тех регионах, о которые мы говорим, были выбраны не лучшим образом. Господин Шпорт, вероятно, не был готов к решению тех задач, которые стояли на федеральном и отчасти на региональном уровне, и существовал также дисбаланс, когда риторика (причем убедительная риторика в устах профессиональных людей) опережает развитие административного аппарата. И, конечно, очень антипатичный губернатор Владимирской области, против которого так и хочется голосовать. Был бы я прописан где-нибудь в Гусь-Хрустальном или Муроме, боюсь, последовал бы примеру большинства жителей Владимирской области. Но при этом совершенно очевидно, что люди не желают себе зла. А голосование за кандидата от ЛДПР отчасти является прямым ухудшением собственной жизни. В свое время еще Жофен де Местр говорил, почему происходит революция и кто от этого выигрывает. Не будем повторять банальные слова, но совершенно очевидно, что призвание несистемного губернатора лишает регион и дотаций, и субвенций, и субсидий, и всех тех радостей финансово-экономического развития, на которые по привычке, возможно, самонадеянно рассчитывает регион. Спросите хотя бы у Ярославля, что произошло с городом и областью за тот период, когда там существовала та система власти, которая функционировала в начале 2010-х годов. Регион тогда лишился чемпионата мира по футболу – как следствие того, что регионом зачастую руководили «неправильные», по мнению федерального центра, люди. Тем не менее, население голосует так, как голосует. И цифры кандидата от ЛДПР, который в нашем случае является кандидатом «против всех» (полагаю, этого доказывать не нужно), велики. Настолько ли несносна жизнь, чтобы в массовом порядке отдавать свои голоса фактически в пустоту? Я не говорю о Москве, где в силу особенностей столичного статуса город и городское хозяйство вышли на принципиально новый уровень. Но можно вспомнить, наверное, с десяток городов и регионов, которые существенно укрепили свой хозяйственно-экономический статус. Безусловно, укрепляются государственные институты, несмотря на разговоры, что все плохо и вот-вот все рухнет. И я думаю, что население не может этого не чувствовать. Тем не менее, мы видим то, что видим. А это, фактически, вот что: на территории регионов не существует некоторых электорально значимых сил, которые выстраивают и координируют свою деятельность с действующими региональными властями. И объяснение этому, самое поверхностное, но, как мне кажется, самое верное, заключаются в том, что те губернаторы, которые не имеют поддержки электоральной, не имеют главным образом поддержки в местном бизнесе. Иначе бы ситуация была другая, поскольку каждый региональный предприниматель, укорененный в своей почве, в социуме, знающий всё и вся, всегда в состоянии мобилизовать под голосование сотню-другую, а то и тысячу-другую (а может быть, и десятки тысяч) «штыков» в том случае, если он удовлетворен взаимодействием с региональной властью. Мы же имеем, судя по всему, картину глобальной неудовлетворенности, связанной с тем, что укрепляется финансовая дисциплина, свободных денег становится все меньше и меньше, и в этой связи обостряется конкуренция за них. А раз так, то губернаторы выстраивают хозяйственные модели, исходя из, что называется, «ответственности наверх», ответственности по отношению к тем людям, благодаря которым они заняли свое место. А это автоматически означает, что местные элиты (прежде всего, хозяйственные) постепенно отодвигаются от ресурсов. А раз так, они чувствуют себя отверженными, их вес в местном властном представительстве деградирует, и они оказываются отодвинутыми на обочину сначала хозяйственной, а потом и политической жизни. Единственный выход, который может видеться в этой ситуации, – это поиск новой конфигурации, в которой хоть в какой-то степени будет учитываться традиция их нахождения на территории, их социальный и прочий вес. А раз так, то резонно было бы ожидать складывания глобальных тактических союзов с целью ограничения притока инорегиональных хозяйствующих субъектов на традиционные территории. Если мы примем эту точку зрения, то, как мне кажется, все становится на свои места. И 67% за Фургала (как пишут – полукриминального бизнесмена), и триумф Сипягина, кандидата, который, как все утверждают, вовсе не хотел побеждать и был просто технической фигурой. Так происходит потому, что местные элиты говорят: «Кто угодно, только не эти! Эти нам денег не дадут, а может быть, и наших денег не оставят. Попробуем договориться с кем-то другим, хуже уже не будет.»
Безусловно, такое объяснение не может быть единственным. Но про все остальное вы много и подробно прочитаете на всех других ресурсах. Люди будут расцарапывать себе лицо; люди будут винить кремлевских операторов в том, что они недостаточно компетентны. Люди будут рассказывать: «А вот мы-то предупреждали четыре месяца назад, помните?» И выкладывать полузаплесневелые скриншоты своих потаенных мыслей. Но как мне представляется, рынок политической рефлексии, как всякий рынок, живет больше тревогами, нежели содержанием. И в этой связи все те апокалиптические умозаключения, которые нам предстоит в ближайшее время прочитать (а может, и не предстоит), надо делить на восемь. Совершенно очевидно, что всякая ситуация имеет выход, и особенно та ситуация, которая складывается сейчас, когда мы имеем дело с в общем-то работающей системой, которая в очень скором времени может стать системой государственной – а то и, о ужас, государством! Для этого есть достаточно компетентная администрация: там сидят неглупые люди, понимающие, чего они хотят. Для этого есть хозяйственные предпосылки. Для этого есть, наверное, даже все – кроме некоторой широты мышления у людей, принимающих решения (так мне кажется; может быть, я ошибаюсь) и временного лага. Поскольку временные поражения Шпорта и особенно Орловой могут быть связаны просто с тем, что система регионального подряда, о которой я говорил, когда губернатор, не представляющий интересов местных предпринимателей, собирает лояльный себе пул, перераспределяет ресурсы в его пользу и тем самым контролирует поле. Может быть, через полтора-два года такие системы будут построены (а совершенно очевидно, что строить их нужно) и подобные болезненные поражения партии власти (а точнее, тех финансово-промышленных групп, которые осуществляют деятельность в регионе) станут глубоким анахронизмом. По мне, так все, чтобы это произошло, существует. Важно не впадать в панику, важно следовать тем курсом, который задан, а еще важнее – этот курс проложить. И понимать, что же мы хотим получить на той стороне, в тот момент, когда проложенная дорога закончится у приоткрытой двери в следующее экономическое и политическое пространство. Вот это – вопрос ключевой. Но боюсь, что он, как и большинство вопросов подобного типа, ответа не имеет», – сказал Василий Измайлов. Источник: ПОЛИТ.РУ
