Допинговый скандал в новых выражениях
Появилось опровержение информации о том, что глава независимой комиссии WADA Ричард Макларен якобы отказался от выдвинутых им в адрес российских властей обвинений в допинговых махинациях. Как пояснил сам Макларен, он отказался от формулировки о «государственной поддержке», приняв во внимание доводы главы Независимой общественной антидопинговой комиссии России Виталия Смирнова о том, что такая формулировка предполагает участие в ситуации высших лиц государства, а не представителей Минспорта.
После этого, по словам Макларена, вместо словосочетания «государственная поддержка» в тексте его доклада стала употребляться формулировка «систематическое институциональное уклонение от процедуры допинг-контроля». Однако сами по себе обвинения остались.
Побеседовать с «Полит.ру» о происходящем согласился Николай Пешин, проректор по научной работе Российского международного олимпийского университета, профессор кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета МГУ, приглашенный профессор МГИМО, приглашенный профессор Афинского университета, доктор юридических наук.
Он пояснил, что не видит разницы с юридической точки зрения разница между понятиями «господдержка допинга» и «систематическое институциональное уклонение от процедуры допинг-контроля», которое после доводов Смирнова начал использовать в своем докладе Ричард Макларен.
«Если говорить о разнице между понятиями «государственная поддержка допинга» и «систематическое институциональное уклонение от процедуры допинг-контроля», я не вижу этой разницы. Насколько я понимаю, высших должностных лиц государства никогда и не обвиняли в том, что они поддерживали допинг, санкционировали поддерживающую его систему или делали еще что-то в этом роде. Речь всегда шла о том, что, с точки зрения Макларена, конкретные государственные служащие каким-то образом участвовали в этом.
Опять-таки, доклад Макларена основан на свидетельских показаниях, которые были даны непонятным образом – не в суде, а частным порядком. Так что с точки зрения формального права, с точки зрения того, как такого рода обвинения выстраиваются в судах, в наших или на Западе, все это – скорее, история журналистская. Она не имеет под собой юридических оснований», – сказал Николай Пешин.
Комментируя вопрос о последствиях, которые имела в различных аспектах эта допинговая история для России, эксперт отметил, что определенные последствия для России уже наступили, и некоторые из них будут действовать еще какое-то время – до тех пор, пока не будут решены проблемы созданий новой антидопинговой структуры, которая будет признана WADA.
«Тут надо уточнить, о последствиях какого сорта мы говорим. Перестанет ли государство развивать спорт? Нет, не перестанет. Будут ли наши спортсмены участвовать в международных соревнованиях? Да, будут – при условии, что они будут к соревнованиям допущены. Но на вопросы допуска никакие национальные федерации сильно повлиять не могут, потому что это – решение международных организаций, международных спортивных структур. Вопрос в том, насколько качественно Россия представлена в этих международных спортивных структурах. Так что надо разделять, говорим ли мы о каких-то политических вещах, о бюрократических играх, уловках, недопусках и всем остальном, или же мы говорим о спортсменах, тренировках и так далее.
Последствия допингового скандала для России ведь уже наступили – последствием его являлось отстранение спортсменов от участия в международных соревнованиях. В Риме была отстранена большая часть тяжелоатлелов и часть легкоатлетов; паралимпийская команда полностью, всем составом – причем это было сделано по линии МПК, путем приостановления членства в нем российского Паралимпийского комитета. Так или иначе, последствия этого скандала не будут преодолены, пока не будет отлажена новая система тестирования, пока не будет создан новый антидопинговый центр, пока он не будет аккредитован и признан WADA. И до тех пор, пока WADA не признает, что наша система допинг-тестирования соответствует международным стандартам, все останется так, как сейчас. Это если говорить о ситуации, которая возникает с будущим участием спортсменов во всех этих мероприятиях.
Пока же этой системы на национальном уровне нет, а значит, нам нужно будет пользоваться услугами каких-то других антидопинговых лабораторий, возить туда пробы и все такое прочее. А что касается тех обвинений, которые содержатся в докладе Макларена, то думаю, что это дело должно быть переведено в более или менее юридическую плоскость. Пожалуйста – тогда создаем комиссии, трибуналы, рассматриваем эти обвинения, изучаем доказательства и, соответственно, решаем, принимаются эти доказательства или нет, убеждают они или не убеждают. И тогда по итогам разбирательства те, кого обвинили, либо несут спортивные санкции, либо не несут.
Что будет происходить, пока все это не переведено в юридическую плоскость? Ну, в спортивном мире это все отчасти условно – это государство предполагает наличие судопроизводства. В любом государстве существует судебная власть, которая и рассматривает такие споры, конфликты, случаи, связанные с нарушением закона. В мире же спорта это все намного мягче устроено – собственно говоря, там нет профессиональных судей-юристов, а органы, которые управляют в этой области, с точки зрения права являются общественными организациями и объединениями. И, по большому счету, на уровне самих этих структур решение и принимается. Это, повторю, аналог общественного объединения, они действуют по принципу «хотите участвовать в наших мероприятиях – участвуйте, но если мы захотим, мы вас исключим из этой системы». Исключим, и создавайте свою организацию и занимайтесь уже в ней чем хотите», – объяснил Николай Пешин.
Говоря об издержках, которые могли бы воспоследовать для России в результате допингового скандала, он высказал мнение, что прямых издержек, в том числе в виде недополученной выгоды, Россия не понесла.
«Выгоду тут получают коммерсанты. Спортсмены в нашей стране, если мы говорим про командные виды спорта (да, в общем, и во многих индивидуальных видах дела обстоят так же), – это наемные работники. Профессиональный спортсмен – это человек, у которого заключен трудовой договор с соответствующим клубом, с федерацией или с кем там еще. А прибыль получают бизнес-структуры. Но, в моем понимании, нельзя говорить о том, чтобы эта история как-то воздействовала на бизнес-структуры.
Строго говоря, я не знаю в России ни одного вида спорта и ни одного клуба, который был бы построен как бизнес – то есть вот он инвестирует в себя, а вот его прибыль. У нас даже частные профессиональные клубы, целью которых является зарабатывание денег, все равно зависят от спонсоров, все равно нуждаются в дотациях, в помощи. Конечно, эта помощь приходит от бизнеса – в виде спонсорства и всего остального. Оценить это невозможно. Если же говорить об участии в Олимпийских играх, то тут вообще потери – ноль, потому что на Олимпийских играх спонсорство разрешено только по линии МОК – спонсоры команд, клубов, спортсменов – ни при чем.
Так что – нет здесь никаких прямых потерь», – заключил Николай Пешин.
Link to original
